Нет, господа, не радуйтесь, хотя заявленные 29 дней и 23 я с честью пережила, это еще не выполнение данного мной обещания. Это сделка – я отпускаю мысли, а они наконец, отпускают меня. *щелкаем по картинке*
Спасибо театру за то, что он знакомит нас с классикой, и еще большее спасибо тем, кто знакомит нас с театром, позволяя, не выходя из дома, смотреть прямые трансляции спектаклей.
Итак, двадцать первое, пятница, вечер. На Арбате играют «Пиковую даму».
Конногвардейцы играют в карты до пяти утра, а молодой инженер до пяти утра наблюдает за ними, ни разу и не подумав присоединиться. Германн – загадочная немецкая душа, сидит у окна в лунном свете, читает, мечтает... Томский рассказывает анекдот о старой графине, угадывающий сряду три карты, и Германн загорается идеей узнать ее тайну. Все это знакомо из школьной программы.
Двадцать первое, пятница, вечер. В Брянске смотрят «Пиковую даму», которую играют на Арбате.
Первое, что привлекает внимание, два стола для игры в карты – маленький, за которым герои в зависимости от обстоятельств «гнут от пятидесяти на сто», пишут друг другу письма, напиваются и сходят с ума; и большой, оборачивающийся то воспоминаниями о далеком прошлом, то видами Петербурга, то комнатами Лизы и Графини, и на него под конец переносится основное действо.
Меня спектакль заворожил и почти два часа пролетели со скоростью необычайной.
Хотя просмотр затевался преимущественно ради Евгения Князева и немножко ради Людмилы Максаковой, первой привлекла героиня, которой у Пушкина было выделено всего пару слов «Пиковая дама означает тайную недоброжелательность». Вот эту самую Недоброжелательность, облаченную в черный фрак, и играла Юлия Рутберг. Как играла – вопрос отдельный. На мой взгляд ни разу не критика – просто шикарно. Она – альтер-эго молодого рационального инженера с душой игрока. То, как она озвучивала душевные метания и сводящие с ума сны Германна, как держала свечку всю сцену в спальне с Графиней, как…А впрочем, всего я уже не помню, тут, как кто-то сказал, хоть во все глаза смотри, больше одного раза не увидишь.
Графиня, она же Людмила Максакова, впервые появляется в виде воспоминания шестидесятилетней давности. И здесь математика и здравый смысл капитулируют перед фразой: «Ей столько лет, сколько она пожелает. Особенно издалека»-сказанной совсем по другому поводу. Вот честно, я почти поверила, что этой Графине чуть больше двадцати лет, и что Ришелье готов был стреляться ради нее. Потом мы увидим ее той самой старой старухой – не злой, но своенравной и избалованной светом. Хотя, тут она, кричащая на Лизоньку и пинающая бедную скамеечку, кажется скорее вредной и капризной. Убегающая от Германна, она похожа на огромную черную птицу. И наконец, одетая вся в белое Графиня-Пиковая дама, другое лицо тайной недоброжелательности, призрак, сводящий с ума молодого инженера и стоящий за плечом игроков...Нуу, лично я на всякий случай захотела осмотреться, рядом со мной Рутберг во фраке не кружится?
И конечно же Германн в исполнении Евгения Князева. Ш_И_К_А_Р_Е_Н! Все, на этом можно и закруглиться. Шутка.
«Душа Мефистофеля и профиль Наполеона» – о нем, «мечущийся в клетке тигр» - тоже о нем. На его глаза, руки и походку смотреть – одно удовольствие. Только вот страшно становится. Ведь он там, на Арбате, а его бешеный взгляд жжет даже через экран монитора. Ведь точно знаешь, он графиню не убивал, стал причиной смерти – да, но не убивал нарочно, однако когда видишь его пальцы на чужой шее, так и хочется себе напомнить, что смотришь не «Отелло». Или то, как он приходит в игорный дом – входит, а за ним летит его плащ. Просто идет человек, а у него за спиной черными крыльями реет плащ, а рядом, как ангел и демон, Тайная Недоброжелательность и Графиня. Точно Рутберг нигде не пробегала? Когда он приходит в третий раз так и хочется закричать: «Остановись! Окстись! Старуха обманула тебя, не ставь!»- но увы. Обдернулся, проиграл, и лишь Пиковая дама, так похожая на покойную старуху, подмигивает ему.
Германна одевают в смирительную рубашку, и весь эпилог он, раскачиваясь из стороны в сторону, повторяет: «Тройка, семерка, туз …Тройка, семерка, дама…».
Лизонька вышла замуж… тройка, семерка, туз …Томский женился и произведен в ротмистры… тройка, семерка, дама …Точно-точно нигде дама во фраке не пробегала?
Звучат аплодисменты… тройка, семерка, туз …Актеры выходят на поклон… тройка, семерка, дама …им дарят букеты… тройка, семерка, туз…и только забытый всеми Германн продолжает повторять: «Тройка, семерка, дама…тройка, семерка, туз». Когда его наконец развязывают, я вздыхаю с облегчением.
Поклоны, заслуженные цветы Германну, Графине и Недоброжелательности, аплодисменты, летящие даже из Брянска. Актеры постепенно снимают маски, и вот, наконец, широко раскинув руки, словно желая обнять весь зал, на сцену выходит Евгений Владимирович, а не его герой. Для него это один из последних спектаклей в сезоне, и, возможно, последний шанс сыграть на сцене роль, которую он впервые сыграл 17 лет назад – его триумф.
Хотя нет, не только его, их общий.
